…О прикосновении к войне
Мне не пришлось слышать призывов к атаке, я не видел растерзанные взрывами тела убитых солдат, как и не довелось стрелять в тех, кто напал на мою Родину.
Господь даровал мне родиться позже, когда уже не передавали сводки Совинформбюро и перестали бояться идущего к дому почтальона. Похоронок я не видел, как и не слышал истошные крики матерей, провожающих своих сыновей на фронт.
Позже родился, но, всё же, война была еще рядом. О ней напоминала и немецкая каска у нашего дворового стража Барсика, служившая ему миской, и ремень отца, регулярно им использованный в воспитательных целях.
Да и как было не использовать этот ремень, если наши мальчишеские походы за многочисленными в то время патронами и минами, оставшимися в окрестных посадках и балках, заканчивались взрывами в колхозном саду?
Откапывали и боеприпасы, и оружие, хвастливо демонстрируя находки своим сверстникам, пока… один из снарядов не взорвался в руках у Толика. После того, как сверстника похоронили, снаряды и патроны мы больше не искали.
Это было реальное прикосновение к войне. К страшному и непоправимому.
Господь даровал мне родиться позже, когда уже не передавали сводки Совинформбюро и перестали бояться идущего к дому почтальона. Похоронок я не видел, как и не слышал истошные крики матерей, провожающих своих сыновей на фронт.
Позже родился, но, всё же, война была еще рядом. О ней напоминала и немецкая каска у нашего дворового стража Барсика, служившая ему миской, и ремень отца, регулярно им использованный в воспитательных целях.
Да и как было не использовать этот ремень, если наши мальчишеские походы за многочисленными в то время патронами и минами, оставшимися в окрестных посадках и балках, заканчивались взрывами в колхозном саду?
Откапывали и боеприпасы, и оружие, хвастливо демонстрируя находки своим сверстникам, пока… один из снарядов не взорвался в руках у Толика. После того, как сверстника похоронили, снаряды и патроны мы больше не искали.
Это было реальное прикосновение к войне. К страшному и непоправимому.
…О героях
Сегодня практически не осталось никого, кто знает, что такое передовая, кто окапывался, совершал марш-броски и страдал от ран в госпиталях.
А в мою юность и молодость таких было много, но только теперь они стали для меня героями. Все. До одного. Почему? Ответ и прост, и сложен.
Прост оттого, что для Бога нет живых и мертвых – все живы в вечности. Сложен потому, что расхристанное современное, навязанное нашими же грехами, общество очень активно и настырно просит окружающих забыть о тех подвигах и страданиях.
Нынче все чаще и чаще можно услышать и прочитать, что прошедшая Великая Отечественная – не война за освобождение и человеческую будущность, а столкновение двух сопоставимых по жестокости режимов.
«Факты» приводят, «документы» цитируют. Полистаешь, посердишься, огорчишься, что подвиг народный забыть хотят и понятие «враг» уничтожить, а затем просто вспомнишь:
— Дядь Вась, а ты когда на фронте был, о чем думал?
Дядька смотрит одним глазом на меня (второй под Лодзью потерял), очередную «беломорину» закуривает, по голове меня гладит и просто так отвечает:
— Да чтобы ты, Шурка, родился…
В детстве я этот ответ не понимал, лишь теперь ясно, что он тогда уже действительно обо мне, только в 54-ом на свет появившемся, думал.
Теперь точно знаю, что дядька – герой великий, потому что без него многих из Вас, кто читает эти строки, просто бы не было.
А в мою юность и молодость таких было много, но только теперь они стали для меня героями. Все. До одного. Почему? Ответ и прост, и сложен.
Прост оттого, что для Бога нет живых и мертвых – все живы в вечности. Сложен потому, что расхристанное современное, навязанное нашими же грехами, общество очень активно и настырно просит окружающих забыть о тех подвигах и страданиях.
Нынче все чаще и чаще можно услышать и прочитать, что прошедшая Великая Отечественная – не война за освобождение и человеческую будущность, а столкновение двух сопоставимых по жестокости режимов.
«Факты» приводят, «документы» цитируют. Полистаешь, посердишься, огорчишься, что подвиг народный забыть хотят и понятие «враг» уничтожить, а затем просто вспомнишь:
— Дядь Вась, а ты когда на фронте был, о чем думал?
Дядька смотрит одним глазом на меня (второй под Лодзью потерял), очередную «беломорину» закуривает, по голове меня гладит и просто так отвечает:
— Да чтобы ты, Шурка, родился…
В детстве я этот ответ не понимал, лишь теперь ясно, что он тогда уже действительно обо мне, только в 54-ом на свет появившемся, думал.
Теперь точно знаю, что дядька – герой великий, потому что без него многих из Вас, кто читает эти строки, просто бы не было.
…О Родине
Это была священная война. Сколько бы ни прошло времени, насущны, современны и близки для меня слова Патриарха Московского и всея Руси Алексия (Симанского), сказанные им в мае победного 1945 года:
«…Бог посрамил дерзкие мечты злодеев и разбойников, и мы видим их теперь несущими грозное возмездие за свои злодеяния. Мы уверенно и терпеливо ждали этого радостного дня Господня, – дня, в который изрек Господь праведный суд Свой над злейшими врагами человечества, – и Православная Русь, после беспримерных бранных подвигов, после неимоверного напряжения всех сил народа, вставшего как один человек на защиту Родины и не щадившего и самой жизни ради спасения Отечества, – ныне предстоит Господу сил в молитве, благодарно взывая к Самому Источнику побед и мира за Его небесную помощь в годину брани, за радость победы и за дарование мира всему миру».
«…Бог посрамил дерзкие мечты злодеев и разбойников, и мы видим их теперь несущими грозное возмездие за свои злодеяния. Мы уверенно и терпеливо ждали этого радостного дня Господня, – дня, в который изрек Господь праведный суд Свой над злейшими врагами человечества, – и Православная Русь, после беспримерных бранных подвигов, после неимоверного напряжения всех сил народа, вставшего как один человек на защиту Родины и не щадившего и самой жизни ради спасения Отечества, – ныне предстоит Господу сил в молитве, благодарно взывая к Самому Источнику побед и мира за Его небесную помощь в годину брани, за радость победы и за дарование мира всему миру».
***
…Недавно была Радоница. День поминовения.
Ходил по городскому кладбищу, читал фамилии и имена, служил литии и выискивал тех, кто знал войну не понаслышке. Они уже почти все там.
Герои, благодаря которым я живу, кто защитил нашу страну, кто не дал стереть нас жестоко и безжалостно с лица Земли.
Помолимся о них. О их подвиге. Они дали мне и вам увидеть красоту Божьего мира и иметь возможность быть с ними в вечности.
Ходил по городскому кладбищу, читал фамилии и имена, служил литии и выискивал тех, кто знал войну не понаслышке. Они уже почти все там.
Герои, благодаря которым я живу, кто защитил нашу страну, кто не дал стереть нас жестоко и безжалостно с лица Земли.
Помолимся о них. О их подвиге. Они дали мне и вам увидеть красоту Божьего мира и иметь возможность быть с ними в вечности.
Христос Воскресе!
Автор: Протоиерей Александр Авдюгин
Комментариев нет:
Отправить комментарий