Житие свт. Василия Великого глазами нашего современника (память 1/14 января)

Василий Великий: старший в семье святых

          Не все­гда да­ет­ся чте­ние жи­тия. Но ино­гда чу­до встре­чи слу­ча­ет­ся. То­гда ви­дишь, что твои пред­став­ле­ния о жиз­ни и че­ло­ве­ке опять из­ме­ни­лись. Не пе­ре­вер­ну­лись с ног на го­ло­ву – ско­рее рас­ши­ри­лись и ста­ли точ­нее. Как буд­то в хо­ро­шо зна­ко­мом до­ме на­шел еще од­ну дверь.
          В жи­тии свя­ти­те­ля Ва­си­лия Ве­ли­ко­го от­кры­тий хва­тит на несколь­ко непо­хо­жих друг на дру­га лю­дей. Ка­жет­ся, что он про­жил несколь­ко су­деб. Вся его жизнь на ви­ду: он все­гда был окру­жен очень об­ра­зо­ван­ны­ми людь­ми, со все­ми со­сто­ял в пе­ре­пис­ке, несколь­ко ге­ни­аль­ных совре­мен­ни­ков оста­ви­ли о нем вос­по­ми­на­ния. Но все-та­ки де­ло не толь­ко в боль­шом ко­ли­че­стве сви­де­те­лей.

          Раз­ные ме­ста и слу­же­ния, на ко­то­рые Ва­си­лий Ве­ли­кий по во­ле Бо­жи­ей по­па­дал, вы­яв­ля­ли в нем са­мые раз­ные та­лан­ты. Он и ас­кет, и ора­тор, и цер­ков­ный ли­дер, и бла­го­тво­ри­тель, и бо­го­слов. Сло­ва его про­по­ве­ди, по рас­ска­зу прп. Еф­ре­ма Си­ри­на, име­ли вид ог­ня. А лю­ди во­круг него со­би­ра­лись, скреп­ля­лись в од­ном де­ле, как хо­ро­ший хор. И за каж­дым из опре­де­ле­ний, да­ва­е­мых свт. Ва­си­лию, го­ды жиз­ни и мно­го­чис­лен­ные де­ла.

          Как один все это мо­жет свя­зать в се­бе и вы­не­сти? Под­сказ­ку, ка­жет­ся, да­ют пись­ма са­мо­го свт. Ва­си­лия. Его совре­мен­ни­ки пи­шут весь­ма за­тей­ли­во, а он от­ве­ча­ет ост­ро­ум­но и про­сто. Это пись­ма лег­ко­го и от­кры­то­го че­ло­ве­ка. И так, на­вер­ное, он и со­вер­шал свои ве­ли­кие тру­ды – лег­кою ру­кою. По­слуш­но от­зы­вал­ся на Бо­жий при­зыв. И в жизнь во­круг се­бя вно­сил осо­бую гар­мо­нию от­зыв­чи­во­сти. Лю­бовь. Точ­нее сло­ва, ка­жет­ся, нет.

"Иди, сын твой жив"

          Ко­гда зна­ме­ни­то­го муд­ре­ца древ­но­сти Со­ло­на спро­си­ли о том, как вос­пи­тать доб­ро­де­тель­но­го че­ло­ве­ка, он от­ве­тил: "Ро­дить его в доб­ро­де­тель­ном го­су­дар­стве". От­вет хо­ро­ший, толь­ко вот с под­хо­дя­щим го­су­дар­ством ча­сто воз­ни­ка­ют про­бле­мы...
          Про­вин­цию Кап­па­до­кия, в ко­то­рой по­явил­ся на свет бу­ду­щий свя­ти­тель Ва­си­лий Ве­ли­кий, как и всю Ви­зан­тий­скую им­пе­рию в IV ве­ке, ли­хо­ра­ди­ло. Кон­стан­тин Ве­ли­кий умер. Со­здан­ное им пра­во­слав­ное го­су­дар­ство воз­му­ща­ли ере­ти­ки. "Мо­ло­дое ви­но хри­сти­ан­ства еще бро­ди­ло в ста­рых ме­хах язы­че­ства", – пи­шет ан­глий­ский ис­то­рик Ф. Фар­рар. О ве­ре рас­суж­да­ли ца­ри, сол­да­ты, мо­на­хи. Лю­бая тор­гов­ка на рын­ке уве­рен­но бра­лась ис­тол­ко­вать са­мые труд­ные ме­ста Св. Пи­са­ния. Спо­ры бо­го­сло­вов на­по­ми­на­ли сра­же­ния в тем­но­те, по­то­му что про­тив­ни­ки не по­ни­ма­ли друг дру­га. Власть то и де­ло огля­ды­ва­лась на за­бы­тых бы­ло идо­лов, и зло­дей­ства тво­ри­лись с боль­шим раз­ма­хом. Так, по сло­вам Фар­ра­ра, пре­фект Мо­дест, на­чаль­ник им­пе­ра­тор­ской гвар­дии, од­на­жды при­ка­зал сжечь ко­рабль с вось­мью­де­ся­тью епи­ско­па­ми...
          Но ис­то­рия по­ка­зы­ва­ет, что креп­кая се­мья мо­жет вос­пи­тать ре­бен­ка и в сла­бом, и да­же во враж­деб­ном доб­ру го­су­дар­стве. Прав­да, се­мья долж­на быть осо­бен­ная. А бу­ду­щий свя­ти­тель Ва­си­лий ро­дил­ся в осо­бен­ной се­мье.
          Доб­рая жизнь бы­ла как буд­то гер­бом их ро­да. Ве­ру и му­же­ство пред­ки Ва­си­лия по­чи­та­ли так, как дру­гие бла­го­род­ные фа­ми­лии по­чи­та­ют знат­ность или бо­гат­ство. Дед Ва­си­лия по ма­те­ри стал му­че­ни­ком при Дио­кле­ти­ане. Дед и баб­ка с от­цов­ской сто­ро­ны во вре­мя го­не­ний семь лет про­жи­ли в ле­сах на се­ве­ре Кап­па­до­кии и сре­ди ли­ше­ний толь­ко укре­пи­ли свою ве­ру. Уже в бо­лее бла­го­при­ят­ные вре­ме­на баб­ка Мак­ри­на доб­ро­воль­но вер­ну­лась к пу­стын­но­жи­тель­ству в без­люд­ный пон­тий­ский лес, где ле­том сме­ня­ли друг дру­га вет­ры и лив­ни, а зи­мой – сне­го­па­ды. На­чи­ная с нее, три по­ко­ле­ния ро­да да­ли трех свя­тых жен­щин, а од­но по­ко­ле­ние еще и трех свя­тых епи­ско­пов – Ва­си­лия и его бра­тьев Гри­го­рия и Пет­ра.
          Все­го в се­мье, столь счаст­ли­вой в рож­де­нии епи­ско­пов, бы­ло де­сять де­тей, и свое гром­кое про­зва­ние – Ве­ли­кий – Ва­си­лий по­лу­чил еще в дет­стве как стар­ший сре­ди бра­тьев.
          Мать Эмел­лия (что зна­чит "ме­ло­дич­ная") с мо­ло­до­сти от­ли­ча­лась кра­со­той и бла­го­че­сти­ем. Вся жизнь ее про­шла в за­бо­тах о мла­ден­цах, ко­то­рые рож­да­лись один за дру­гим. Ка­за­лось бы, стар­шие де­ти в кон­ку­рен­ции с груд­нич­ка­ми ли­ше­ны ма­те­рин­ско­го вни­ма­ния и долж­ны бы­ли бы при­вык­нуть жить без ее опе­ки. Но ко­гда она умер­ла, Ва­си­лий (бу­дучи по­чти со­ро­ка лет) пи­шет в пись­ме: "...По гре­хам мо­им я ли­шил­ся един­ствен­но­го остав­ше­го­ся мне уте­ше­ния в жиз­ни – мо­ей ма­те­ри. Не смей­ся на­до мною за то, что в мои ле­та я опла­ки­ваю мое си­рот­ство, но взгля­ни снис­хо­ди­тель­но на то, что я не мо­гу тер­пе­ли­во вы­но­сить раз­лу­ки с та­кою ду­шою..."
          Бо­га­тый знат­ный отец сла­вил­ся соб­ствен­ной шко­лой крас­но­ре­чия и успел дать де­тям хо­ро­шее пер­во­на­чаль­ное об­ра­зо­ва­ние. Го­во­рить и пи­сать он учил по тво­ре­ни­ям Го­ме­ра, Ге­род­о­та и дру­гих клас­си­ков, вы­би­рая в них то, что воз­вы­ша­ет дух и не оскорб­ля­ет чи­сто­ты. Свет­скую на­у­ку ро­ди­те­ли укреп­ля­ли мо­лит­вой. Сло­во от­ца, про­фес­сио­наль­но­го ри­то­ра, бы­ло не толь­ко ис­кус­ным, но и сер­деч­ным. Оце­нить его мо­лит­вен­ный дар мож­но по од­но­му слу­чаю. Ва­си­лий в дет­стве опас­но бо­лел. Од­на­жды по­сле мо­лит­вы о его здо­ро­вье отец уви­дел во сне Иису­са Хри­ста. Гос­подь ска­зал: "Иди, сын твой жив" – по­сле че­го ре­бе­нок вы­здо­ро­вел.
          Но глав­ная за­бо­та о вос­пи­та­нии Ва­си­лия по обы­чаю вре­ме­ни ле­жа­ла на его баб­ке. Он жил в ее до­ме сна­ча­ла до се­ми лет, а по­том – по­сле смер­ти от­ца – с 14 до 17. Вли­я­ла на от­ро­ка и стар­шая сест­ра – то­же, как и баб­ка, Мак­ри­на. По­сле вне­зап­ной смер­ти же­ни­ха она да­ла обет це­ло­муд­рия, от­ли­ча­лась глу­бо­кой ве­рой и очень хо­ро­шо зна­ла Св. Пи­са­ние (Ва­си­лий Ве­ли­кий при­зна­вал, что так и не смог с ней в этом зна­нии срав­нять­ся). Не раз, ко­гда успе­хи на­чи­на­ли кру­жить бра­ту го­ло­ву, Мак­ри­на по­мо­га­ла ему со­ве­та­ми и под­дер­жи­ва­ла сво­им при­ме­ром (она в кон­це кон­цов увлек­ла в мо­на­ше­ство и мать. Эмел­лия го­ва­ри­ва­ла: "Всех де­тей я ото­гна­ла от се­бя, а Мак­ри­ну не смог­ла").

Соль пу­сты­ни

          Бы­ло ре­ше­но, что та­лан­ты Ва­си­лия тре­бу­ют про­дол­же­ния об­ра­зо­ва­ния, и он пе­ре­ез­жа­ет сна­ча­ла в Ке­са­рию, сто­ли­цу Кап­па­до­кии, по­том в Кон­стан­ти­но­поль и, на­ко­нец, в Афи­ны. Уче­ние да­ет­ся ему лег­ко, а глав­ное, юно­ша не раз­вра­ща­ет­ся в со­блаз­нах сто­ли­цы. Да­же на­обо­рот, по­сте­пен­но при­об­ре­та­ет вкус к про­стой жиз­ни. Боль­шин­ство уче­ни­ков, и сре­ди них бу­ду­щий им­пе­ра­тор-от­ступ­ник Юли­ан, ис­ка­ли вла­сти, ко­то­рую мо­гут дать зна­ния. Ва­си­лий ис­кал ис­ти­ну. Он хо­тел знать, как устро­ен мир на са­мом де­ле. В этом стрем­ле­нии он схо­дит­ся с дру­гим необык­но­вен­ным "од­но­каш­ни­ком" Гри­го­ри­ем (про­зван­ным позд­нее Бо­го­сло­вом) и об­ре­та­ет в нем дру­га на всю жизнь. Гри­го­рий по­се­лил­ся в Афи­нах рань­ше и на пра­вах ста­ро­жи­ла за­щи­щал Ва­си­лия от сту­ден­че­ских воль­но­стей по от­но­ше­нию к но­вич­ку. "Не на­до, – го­во­рил он при­я­те­лям, – Ва­си­лий стар­ший муж­чи­на в се­мье, он все­гда се­рьез­ный и не лю­бит та­ких шу­ток".
          Грам­ма­ти­ка, аст­ро­но­мия, ме­ди­ци­на (ее Ва­си­лий на­чал изу­чать с ухо­да за боль­ны­ми), физи­ка... Во всех на­у­ках он до­сти­га­ет та­ко­го по­ни­ма­ния, ка­ко­го ред­ко до­би­ва­ет­ся и тот, кто спе­ци­а­ли­зи­ру­ет­ся на чем-то од­ном. При­ле­жа­ние его рав­но его да­ро­ви­то­сти. Но... На глав­ные во­про­сы зна­ме­ни­тые афин­ские муд­ре­цы не в си­лах дать от­ве­тов. Фило­соф­ские си­сте­мы и двор­цы ми­ро­вых сто­лиц юно­ша в од­ном из пи­сем срав­ни­ва­ет с дет­ски­ми пе­соч­ны­ми зам­ка­ми, непроч­ны­ми, как все гор­дое, зем­ное. Ри­то­ры пред­ре­ка­ют ему сла­ву ри­то­ра, фило­со­фы – фило­со­фа. А Ва­си­лий по­сле уче­бы от­прав­ля­ет­ся в Еги­пет, к мо­на­хам-пу­стын­ни­кам, ко­то­рые боль­ше мол­чат.
          В то вре­мя в пу­сты­ню вслед за Ан­то­ни­ем Ве­ли­ким ухо­ди­ли са­мые сме­лые по­движ­ни­ки – Па­хо­мий, Ма­ка­рий Еги­пет­ский, Ма­ка­рий Алек­сан­дрий­ский. В Алек­сан­дрии бы­ло бо­га­тей­шее со­бра­ние бо­го­слов­ских книг. Там Ва­си­лий учит­ся у ино­ков пост­ни­че­ским по­дви­гам. "Я удив­лял­ся, – пи­шет св.Ва­си­лий, – их уме­рен­но­сти в пи­ще, их вы­нос­ли­во­сти в тру­дах, я изум­лял­ся их глу­бо­ко­му мо­лит­вен­но­му на­стро­е­нию, изум­лял­ся то­му, как они успеш­но бо­рют­ся со сном, как по­мыш­ле­ния их все­гда воз­вы­шен­ны и сво­бод­ны, несмот­ря на го­лод и жаж­ду, на хо­лод и скуд­ную одеж­ду... Жи­вя, как буд­то их те­ло не при­над­ле­жит им, они на де­ле по­ка­за­ли, что зна­чит жить в этом ми­ре мыс­лью об ином ми­ре и иметь свое оте­че­ство на небе­сах... Я мо­лил­ся, чтобы и я, на­сколь­ко поз­во­лят мои си­лы, мог бы сде­лать­ся под­ра­жа­те­лем этих лю­дей".
          Он еще не кре­щен. По обы­ча­ям вре­ме­ни, кре­сти­лись в том воз­расте, в ка­ком Хри­стос при­нял кре­ще­ние от Иоан­на Пред­те­чи. Но он уже хри­сти­а­нин – в чине огла­шен­но­го – и ка­кой хри­сти­а­нин! Гри­го­рий Бо­го­слов пи­шет, что Ва­си­лий уже до кре­ще­ния был иере­ем для ве­ру­ю­щих. И все-та­ки толь­ко по­сле ис­пы­та­ния пу­сты­ней Ва­си­лий ре­ша­ет, что го­тов при­нять бла­го­дать Свя­то­го Ду­ха.
          Но сна­ча­ла, рас­ска­зы­ва­ет свт. Ди­мит­рий Ро­стов­ский, он воз­вра­ща­ет­ся в Афи­ны, чтобы най­ти сво­их учи­те­лей-языч­ни­ков и по­дроб­ным сви­де­тель­ством о хри­сти­ан­ском уче­нии от­пла­тить за то доб­ро, ко­то­рое они ему да­ли. Он го­во­рит о Хри­сте. О Вос­кре­се­нии. О ми­ло­сер­дии, о люб­ви к Бо­гу и ближ­ним.
          – Тво­им рас­ска­зам ра­ду­ет­ся серд­це, – от­зы­ва­ет­ся один из муд­рей­ших на­став­ни­ков, Еввул. – Но ска­жи, ка­ко­го ближ­не­го лю­бить мне? Же­на моя умер­ла, де­ти разъ­е­ха­лись по ми­ру. Уче­ни­ки и со­се­ди – боль­шей ча­стью лю­ди бо­га­тые, в жа­ло­сти они не нуж­да­ют­ся, люб­ви не за­слу­жи­ва­ют.
          – Все за­слу­жи­ва­ют люб­ви, как за­слу­жи­ва­ют сол­неч­ный свет или пра­во на рас­ка­я­ние. И как раз зло­го нуж­но в первую оче­редь вво­дить под кров доб­рых дел, по­то­му что он ост­рее дру­гих ис­пы­ты­ва­ет их нехват­ку...
          К удив­ле­нию кол­лег и уче­ни­ков, Еввул объ­яв­ля­ет, что то­же хо­чет быть хри­сти­а­ни­ном. Он раз­да­ет свое иму­ще­ство бед­ным и вме­сте с Ва­си­ли­ем от­прав­ля­ет­ся в Па­ле­сти­ну. В Иеру­са­ли­ме оба при­ни­ма­ют кре­ще­ние в во­дах Иор­да­на. Ко­гда свя­щен­ник под­во­дил к та­ин­ству Ва­си­лия, над ни­ми вспых­ну­ла мол­ния, и вы­ле­тев­ший из нее го­лубь оку­нул­ся в во­ду и ис­чез в небе.
          Год они жи­вут в Иеру­са­ли­ме. По­том стран­ству­ют по мо­на­стыр­ским по­се­ле­ни­ям Си­рии, Па­ле­сти­ны, Ме­со­по­та­мии. Чу­дес­ное зна­ме­ние опе­ре­жа­ет их в Ке­са­рии. Один из ар­хи­ере­ев по­лу­ча­ет во сне от­кро­ве­ние о том, что в го­род вхо­дит его бу­ду­щий ар­хи­епи­скоп. Стран­ни­ков тор­же­ствен­но встре­ча­ют, всех удив­ля­ет глу­би­на их ве­ры. Со вре­ме­нем стро­гая жизнь Ва­си­лия еще боль­ше укреп­ля­ет ува­же­ние к нему. Ва­си­лия ру­ко­по­ла­га­ют во пре­сви­те­ры, и он ста­но­вит­ся на­став­ни­ком ино­ков.
          Все свое вре­мя Ва­си­лий от­да­ет пас­тыр­ским тру­дам, преж­де все­го – про­по­ве­ди. Ча­сто он про­по­ве­ду­ет по два ра­за в день. В это вре­мя и бы­ли за­пи­са­ны те зна­ме­ни­тые бе­се­ды, ко­то­рые до­шли до на­ше­го вре­ме­ни. Разъ­яс­няя пер­вые сти­хи Пи­са­ния (бе­се­ды на Ше­стод­нев), он ста­рал­ся по­ка­зать сво­им слу­ша­те­лям, боль­шей ча­стью ре­мес­лен­ни­кам – куз­не­цам, тка­чам, плот­ни­кам, что Бо­жии гла­го­лы пер­вых ше­сти дней дей­ству­ют и до­ныне. Имен­но по­то­му во­да сте­ка­ет­ся в мо­ря, зем­ля про­из­во­дит рас­те­ния, солн­це и лу­на со­вер­ша­ют свои кру­ги. Он де­лит­ся са­мы­ми по­дроб­ны­ми зна­ни­я­ми из при­клад­ных на­ук и жи­тей­ско­го опы­та, свя­зан­ны­ми в пла­мен­ную кар­ти­ну Бо­жи­его Тво­ре­ния. Он по­ка­зы­ва­ет, как мож­но из­вле­кать уро­ки кра­со­ты и доб­ро­го нра­ва, на­блю­дая небо и зем­лю, дви­же­ние све­тил и по­вад­ки жи­вот­ных.
          "Не по­тру­дишь­ся ли сам о се­бе, че­ло­век? Еще в на­сто­я­щем ве­ке не за­го­то­вишь ли нуж­но­го к успо­ко­е­нию в бу­ду­щем, взи­рая на при­мер му­ра­вья? Он ле­том со­би­ра­ет се­бе пи­щу на зи­му и не про­во­дит вре­мя в празд­но­сти по­то­му, что еще не на­сту­пи­ли зим­ние скор­би, а на­про­тив то­го, с ка­ким-то неумо­ли­мым тща­ни­ем на­пря­га­ет се­бя к ра­бо­те..." (Из бе­сед на Ше­стод­нев.)
          До­шли до нас бе­се­ды и дру­го­го ро­да, где Ва­си­лий Ве­ли­кий раз­би­ра­ет то, что на­зы­ва­ют об­ще­ствен­ны­ми нра­ва­ми, об­ли­ча­ет взве­шен­но и со­стра­да­тель­но – ино­гда пря­мо пе­ред ним сто­я­щих – ро­стов­щи­ков, пья­ниц, за­вист­ни­ков (на каж­дую из стра­стей есть по от­дель­ной острой бе­се­де):
          "Ныне раб него­ду­ет на то, что он несво­бо­ден; вос­пи­тан­ный на сво­бо­де – что ...не из знат­ных по ро­ду... Знат­ный ро­дом жа­лу­ет­ся, что не слиш­ком бо­гат; бо­га­тый скор­бит и се­ту­ет, что не пра­ви­тель го­ро­дов и на­ро­дов; во­е­на­чаль­ник, что не цар­ству­ет; царь... что есть еще на­ро­ды, не под­к­ло­нив­ши­е­ся под его ски­петр... Но мы, от­ло­жив скорбь о том, че­го у нас нет, на­учим­ся воз­да­вать бла­го­дар­ность за то, что есть..."
          Мо­ло­дой свя­щен­ник за­во­е­вы­ва­ет лю­бовь паст­вы. С ним со­ве­ту­ют­ся охот­ней, чем с неопыт­ным мест­ным епи­ско­пом, из­бран­ным на ка­фед­ру сра­зу из огла­шен­ных. Епи­скоп на­чи­на­ет за­ви­до­вать. Чтобы не вво­дить в со­блазн ближ­не­го и не рас­ка­лы­вать Цер­ковь, Ва­си­лий ре­ша­ет опять оста­вить сто­ли­цу.
          В без­люд­ной мест­но­сти при по­дош­ве го­ры, по­кры­той ле­сом и омы­ва­е­мой ре­кой Ирис, он вме­сте с род­ным бра­том и несколь­ки­ми дру­зья­ми стро­ит про­стое жи­лье. У хи­ба­ры не бы­ло ни це­лой кры­ши, ни две­рей, ни оча­га. Мест­ность мож­но пред­ста­вить по за­пи­си Гри­го­рия Бо­го­сло­ва, ко­то­рый то­же при­со­еди­нил­ся к ста­ро­му дру­гу: "Что не за­ва­ле­но кам­ня­ми, то из­ры­то овра­га­ми, а где нет овра­гов, там все за­рос­ло тер­ни­ем, и над тер­ни­ем утес, и на уте­се стрем­ни­стая и нена­деж­ная тро­пин­ка, ко­то­рая ум спут­ни­ка при­уча­ет к со­бран­но­сти и упраж­ня­ет в осто­рож­но­сти..." При­хо­ди­лось непре­рыв­но со­би­рать дро­ва, но­сить во­ду. Поч­ва тре­бо­ва­ла удоб­ре­ния, и дру­зья во­зи­ли на се­бе огром­ную те­ле­гу с на­во­зом. В ос­нов­ном пи­щу со­став­ля­ли во­да, хлеб, соль, ко­ре­нья. Хлеб на­по­ми­нал кус­ки из­ве­сти – как по ви­ду, так и по вку­су.
          Эти ра­бо­ты и су­ро­вые пи­ры ве­се­ло опи­сал в сво­их по­сла­ни­ях Гри­го­рий Бо­го­слов: "Не мо­гу не упо­мя­нуть об этих са­дах, ли­шен­ных тра­вы и ово­щей, и о том, как мы та­щи­ли тя­же­сти, по­доб­ные го­рам, на ру­ках и на ше­ях, на ко­то­рых до сих пор вид­ны сле­ды этих тру­дов..."
          Го­ды на бе­ре­гу Ири­са каж­дый из них счи­тал са­мы­ми ра­дост­ны­ми в сво­ей жиз­ни. Днев­ной труд со­про­вож­дал­ся мо­лит­вою и пе­ни­ем гим­нов, "ко­то­ры­ми при­прав­ля­ет­ся на­ша ра­бо­та, как со­лью" (сло­ва из пись­ма). Спал Ва­си­лий на го­лой зем­ле, тай­но но­сил вла­ся­ни­цу. Край­но­стей – пол­но­го уеди­не­ния и че­рес­чур стро­го­го по­ста – из­бе­га­ли. По опы­ту дру­гих Ва­си­лий знал, что от­шель­ник рис­ку­ет впасть в са­мо­обо­льще­ние. В об­щин­ных тру­дах и в за­бо­те о бес­по­мощ­ных лег­че бо­роть­ся с гор­ды­ней и учить­ся люб­ви к ближ­не­му. Дру­зья-ино­ки при­ни­ма­ли стран­ни­ков и по­мо­га­ли бед­ня­кам в окру­ге. К ним на­ча­ли сте­кать­ся из­му­чен­ные го­ло­дом и при­тес­не­ни­я­ми лю­ди, по­хо­жие об­щи­ны по­яв­ля­ют­ся и в дру­гих ме­стах Кап­па­до­кии.
          На бе­ре­гах Ири­са дру­зья го­то­ви­лись про­ве­сти все свои дни. Но хри­сти­ан­ский мир тер­за­ли ере­си Ария и Са­вел­лия, до­стой­ных пас­ты­рей не хва­та­ло. "Брань при­ня­ла мно­го ви­дов и раз­де­ли­лась на мно­го ча­стей... во всех по­се­ли­лась непри­ми­ри­мая нена­висть... Сдви­ну­ты с ме­ста все опре­де­ле­ния От­цов, по­ко­леб­ле­ны все ос­но­вы и твер­ды­ни дог­ма­тов... Вся­кий бо­го­слов, хоть и ты­ся­ча пя­тен ле­жат у него на ду­ше", – так опи­сы­ва­ет свое вре­мя св. Ва­си­лий. Уче­ных дру­зей умо­ля­ют о по­мо­щи свя­щен­ни­ки, род­ствен­ни­ки, дру­зья: их опыт и крас­но­ре­чие тре­бо­ва­лись всем пра­во­слав­ным.

Пас­тырь доб­рый

          Ва­си­лий воз­вра­ща­ет­ся в Ке­са­рию. Ста­рый ар­хи­епи­скоп ис­кренне про­сит у него про­ще­ния и под­держ­ки, а со вре­ме­нем и пе­ре­да­ет ему свою ка­фед­ру. Под на­ча­лом вче­раш­не­го пу­стын­ни­ка ока­зы­ва­ют­ся 50 епи­ско­пов в 11 про­вин­ци­ях. За­вист­ни­кам, да­ле­ким от ве­ры, ка­жет­ся, что со­ро­ка­лет­ний епи­скоп слиш­ком мо­лод для та­кой от­вет­ствен­но­сти. Но Ва­си­лий – тот раб Бо­жий, ко­му Гос­подь до­ве­рил сра­зу де­ся­ток та­лан­тов (по мо­лит­вам и тру­дам пред­ков – не ина­че). Он все­гда пер­вый и, зна­чит, дол­жен быть слу­гой всем. Он силь­но ис­то­щил се­бя ис­пы­та­ни­я­ми, но за­то и во­ля его за­ка­ле­на в су­ро­вом ас­ке­ти­че­ском ис­ку­се.
          Он опять про­из­но­сит про­по­ве­ди. Об­ли­ча­ет нече­сти­вых пра­ви­те­лей, убеж­да­ет бла­го­че­сти­вых хри­сти­ан в необ­хо­ди­мо­сти бо­лее сме­ло­го ис­по­ве­да­ния ве­ры, при­ми­ря­ет враж­ду­ю­щих. Знат­ное про­ис­хож­де­ние да­ва­ло Ва­си­лию свя­зи с вы­со­ко­по­став­лен­ны­ми ли­ца­ми. Зна­ние обы­ча­ев раз­ных на­ро­дов и ри­то­ри­ки вы­ра­бо­та­ло его ди­пло­ма­ти­че­ский такт. Опыт пу­стын­ных мо­литв и фило­соф­ская ис­ку­шен­ность по­мог­ли в изъ­яс­не­нии уче­ния о Тро­и­це, в борь­бе с ере­ти­ка­ми. Твер­дость мо­ло­до­го ар­хи­епи­ско­па ста­но­вит­ся осью, во­круг ко­то­рой внут­ри дро­бя­щей­ся им­пе­рии все же рас­тет кри­сталл пра­во­слав­но­го го­су­дар­ства.
          Свя­ти­тель от­кры­ва­ет учи­ли­ща, боль­ни­цы и до­ма для неиму­щих в та­ком ко­ли­че­стве, что они об­ра­зу­ют от­дель­ное по­се­ле­ние (Ва­си­ли­а­ду). Здесь пи­та­лись по­чти все бед­ные де­ти Ке­са­рии. Су­ще­ство­ва­ло и спе­ци­аль­ное от­де­ле­ние для про­ка­жен­ных, ко­то­рых, на­ве­щая, епи­скоп об­ни­мал и на­зы­вал бра­тья­ми. О Ва­си­лиа­де го­во­ри­ли: "Здесь учит­ся лю­бо­муд­рию бо­лезнь, убла­жа­ет­ся несча­стие, ис­пы­ты­ва­ет­ся со­стра­да­тель­ность".
          В один год Кап­па­до­кия силь­но по­тер­пе­ла от гра­да и па­вод­ков. "При­мор­ские стра­ны без тру­да пе­ре­но­сят по­доб­ные недо­стат­ки, по­то­му что иным са­ми снаб­жа­ют, а дру­гое по­лу­ча­ют с мо­ря. У нас же, жи­те­лей твер­дой зем­ли, и из­быт­ки бес­по­лез­ны, и недо­стат­ки невоз­на­гра­ди­мы, по­то­му что неку­да сбыть то­го, что у нас есть, и неот­ку­да при­вез­ти, че­го нет. Все­го же неснос­нее в по­доб­ных об­сто­я­тель­ствах бес­чув­ствен­ность и нена­сыт­ность име­ю­щих у се­бя из­быт­ки. Они поль­зу­ют­ся вре­ме­нем, из­вле­ка­ют при­бы­ток из ску­до­сти..." – пи­шет Гри­го­рий Бо­го­слов. Це­ны на хлеб под­ня­лись до невоз­мож­но­го, и сре­ди бед­ня­ков на­чал­ся го­лод. Ва­си­лий про­дал име­ние, толь­ко что пе­ре­шед­шее к нему по­сле смер­ти ма­те­ри, и упо­тре­бил день­ги на за­куп­ку со­ло­ни­ны, хле­ба, ово­щей и на устрой­ство в по­сто­ян­ном ме­сте кот­лов, в ко­то­рых го­то­ви­лась еда для нуж­да­ю­щих­ся.
          "В ко­лод­цах, через вы­чер­пы­ва­ние, во­да де­ла­ет­ся луч­шею; а ес­ли ко­лод­цы за­пу­ще­ны, то во­да в них за­гни­ва­ет,– и за­стой бо­гат­ства бес­по­ле­зен; а дви­же­ние его и пе­ре­хож­де­ние из рук в ру­ки об­ще­по­лез­но и пло­до­нос­но", – пи­шет он (Бе­се­да о лю­бо­с­тя­жа­тель­но­сти).
          Ко­гда на пре­стол всхо­дит но­вый ке­сарь – Ва­лент, по­сле­до­ва­тель ари­ан­ской ере­си, ари­ане с но­вой си­лой при­ни­ма­ют­ся воз­му­щать Цер­ковь и тес­нить тех, кто ве­ру­ет в еди­но­су­щие Бо­га От­ца и Бо­га Сы­на. Мно­гие епи­ско­пы – кто из стра­ха, кто по неве­же­ству, кто из ко­ры­сти – пе­ре­хо­дят на сто­ро­ну им­пе­ра­то­ра. Един­ствен­ным за­щит­ни­ком Пра­во­сла­вия на Во­сто­ке, не по­те­ряв­шим ка­фед­ру, оста­ет­ся свя­ти­тель Ва­си­лий. Во всех опас­но­стях и ис­ку­ше­ни­ях он со­хра­ня­ет цар­ствен­ное спо­кой­ствие ду­ха. Для устра­ше­ния им­пе­ра­тор при­сы­ла­ет в Кап­па­до­кию на­чаль­ни­ка гвар­дии Мо­де­ста (то­го са­мо­го, ко­то­рый, воз­мож­но, сжег ко­рабль с епи­ско­па­ми). Тот вы­зы­ва­ет Ва­си­лия и на­чи­на­ет угро­жать ему от­ня­ти­ем иму­ще­ства, из­гна­ни­ем, смер­тью.
          – Иму­ще­ство? У ме­ня нет ни­че­го, кро­ме вет­хой одеж­ды и по­тре­пан­ных книг, – от­ве­ча­ет епи­скоп. – Из­гна­ние? Но и то ме­сто, где я жи­ву сей­час, мне не при­над­ле­жит, и в ка­кую бы стра­ну ме­ня ни из­гна­ли, она так же бу­дет мо­ей или, точ­нее, Бо­жи­ей. Пыт­ки? По сво­ей немо­щи я умру и от од­но­го уда­ра. А смерть мне не страш­на, по­то­му что со­еди­нит ме­ня с Бо­гом, ко­то­ро­му я слу­жу всю жизнь...
          И им­пе­ра­тор со сво­ей гвар­ди­ей не ре­ша­ет­ся тро­нуть пас­ты­ря, лю­би­мо­го на­ро­дом.
          При за­щи­те ве­ры свя­ти­тель ино­гда ста­но­вил­ся дерз­но­ве­нен и взыс­ка­те­лен, но в об­ще­нии с дру­зья­ми все­гда оста­вал­ся кро­ток. Ар­хи­ерей­ские власть и сла­ва ста­ли для него ку­да бо­лее се­рьез­ным ис­пы­та­ни­ем, чем мо­на­ше­ские по­дви­ги. "При­ез­жай, – пи­шет он сво­е­му зна­ко­мо­му ино­ку, – чтобы хоть кон­чи­ком тво­е­го паль­ца осве­жить ме­ня, го­ря­ще­го сре­ди этих ис­ку­ше­ний. Сре­ди волн од­но по­ги­ба­ет, дру­гое поды­ма­ет­ся на их гребне, тре­тье по­кры­ва­ет­ся мор­ской ря­бью; мои бед­ствия в та­ком же по­ло­же­нии. Иные пре­кра­ти­лись, иные еще про­дол­жа­ют­ся, иных я ожи­даю..."
          Но все бед­ствия он пре­одо­лел и окреп в них, по­то­му что неукро­ти­мо рвал­ся к Бо­гу и го­тов был вы­тер­петь все ра­ди Его ми­ло­сти. При раз­ных – по­рой от­кро­вен­но же­сто­ких – пра­ви­тель­ствах, при огром­ном ко­ли­че­стве за­вист­ни­ков и от­кры­тых вра­гов Ва­си­лию Ве­ли­ко­му сво­и­ми мо­лит­ва­ми, пись­ма­ми, про­по­ве­дя­ми уда­лось со­брать во­еди­но раз­лич­ные пар­тии ве­ру­ю­щих на Во­сто­ке, ко­то­рые до это­го пу­та­лись в дог­ма­ти­ке и на­сто­ро­жен­но от­но­си­лись друг к дру­гу, из-за че­го Пра­во­сла­вие ка­за­лось раз­роз­нен­ным и сла­бым. До II Все­лен­ско­го Со­бо­ра, где уче­ние св. Ва­си­лия Ве­ли­ко­го о Тро­и­це бы­ло при­зна­но всей пол­но­той Церк­ви, са­мо­му свя­ти­те­лю до­жить не при­шлось. И все же осо­бых Бо­жи­их зна­ме­ний он удо­сто­ил­ся еще при жиз­ни.
          Паства жа­ло­ва­лась на уто­ми­тель­ность цер­ков­ных служб, и свя­ти­тель Ва­си­лий про­сил Бо­га по­мочь ему в со­став­ле­нии но­во­го чи­на ли­тур­гии. Он хо­тел, чтобы са­мо бо­го­слу­же­ние сво­им бла­го­ле­пи­ем сви­де­тель­ство­ва­ло об ис­тине. И од­на­жды, ко­гда он, стоя у пре­сто­ла, на­чал со­вер­шать Ев­ха­ри­стию, ему явил­ся Сам Гос­подь с апо­сто­ла­ми и ска­зал: "По прось­бе тво­ей уста твои пусть на­пол­нят­ся хва­лой!.." И свя­ти­тель стал про­из­но­сить сло­ва но­вых мо­литв.
          Еввул с выс­ши­ми кли­ри­ка­ми уви­де­ли в тот мо­мент свет небес­ный, за­ли­ва­ю­щий ал­тарь, и свет­лых му­жей в бе­лых ри­зах ря­дом со свя­тым Ва­си­ли­ем. Все со­слу­жи­те­ли в ал­та­ре в ужа­се па­ли ниц, про­ли­вая сле­зы и сла­вя Гос­по­да.
          Остал­ся уди­ви­тель­ный рас­сказ оче­вид­ца (Ел­ла­дия, пре­ем­ни­ка Ва­си­лия Ве­ли­ко­го на епи­скоп­ском пре­сто­ле) о том, как свя­ти­тель спас юно­шу, ко­то­рый под­пи­сал до­го­вор с дья­во­лом. Мо­ло­дой че­ло­век из во­жде­ле­ния к це­ло­муд­рен­ной де­вуш­ке об­ра­тил­ся за по­мо­щью к са­тане и по­лу­чил ее в же­ны. Со­де­ян­ное рас­кры­лось, пад­ше­го при­ве­ла к свя­ти­те­лю ры­да­ю­щая же­на. Ва­си­лий уви­дел их ис­крен­ний страх и рас­ка­я­ние и на со­рок дней за­пер юно­шу в ком­на­те внут­ри цер­ков­ной огра­ды, по­мо­гая уси­лен­но по­стить­ся и мо­лить­ся. По­том со­звал весь при­чт цер­ков­ный, мно­же­ство ино­ков и ми­рян и по­про­сил их о по­мо­щи. Всю ночь про­дол­жа­лась об­щая мо­лит­ва о ми­ло­сти к от­ступ­ни­ку. Утром неви­ди­мо явил­ся сам дья­вол с рас­пис­кой несчаст­но­го и стал с та­кой яро­стью на­па­дать на сво­е­го долж­ни­ка, что при­чи­нял боль и свя­то­му Ва­си­лию. Пас­тырь при­звал на­род воз­деть ру­ки к небу и мо­лил­ся та­ки­ми сло­ва­ми: "Бла­го­сло­вен Гос­подь Бог мой! Эти лю­ди до тех пор не опу­стят рук сво­их, по­ка Ты не от­бе­решь у дья­во­ла ту рас­пис­ку". Дол­го со сле­за­ми во­пил на­род: "Гос­по­ди, по­ми­луй!" И вдруг все уви­де­ли, как рас­пис­ка по воз­ду­ху про­нес­лась пря­мо в ру­ки свя­ти­те­ля. Ва­си­лий разо­рвал ее на ча­сти, а юно­шу при­ча­стил Свя­тых Хри­сто­вых Тайн...
          Невоз­мож­но рас­ска­зать о всех чу­де­сах, ко­то­рые Гос­подь со­вер­шил по мо­лит­ве Ва­си­лия Ве­ли­ко­го. Свя­той епи­скоп дру­жил и хра­нил ду­хов­ное един­ство с ве­ли­чай­ши­ми из пу­стын­ни­ков. Го­во­рят, ко­гда он ру­ко­по­ло­жил в диа­ко­ны пре­по­доб­но­го Еф­ре­ма Си­ри­на, тот вдруг стал по­ни­мать гре­че­ский язык, на ко­то­ром со­вер­ша­лось Бо­го­слу­же­ние. Свя­той об­ра­щал в хри­сти­ан­ство языч­ни­ков и иуде­ев. И до са­мых по­след­них сво­их дней был лю­бя­щим ду­хов­ным от­цом для ис­кренне по­ка­яв­ших­ся греш­ни­ков.
          Вот еще один слу­чай, рас­ска­зан­ный свя­ти­те­лем Ди­мит­ри­ем Ро­стов­ским. Жи­ла в Ке­са­рии бо­га­тая и знат­ная вдо­ва, ко­то­рая со­вер­шен­но по­ра­бо­ти­ла се­бя блуд­ной стра­сти. Бог все-та­ки кос­нул­ся сво­ею бла­го­да­тью и ее серд­ца; жен­щи­на ста­ла рас­ка­и­вать­ся и опла­ки­вать свои па­де­ния. Без по­ща­ды к се­бе вспом­ни­ла и за­пи­са­ла она все, что сде­ла­ла от юно­сти и до ста­ро­сти. В кон­це к спис­ку при­ба­ви­ла ка­кой-то осо­бен­но му­чив­ший ее со­весть грех.
          При­дя в цер­ковь, она при­па­ла к но­гам свя­то­го Ва­си­лия и про­си­ла очи­стить ее сво­ей мо­лит­вой.
          Всю ночь мо­лил­ся о ней свя­той, а утром вер­нул жен­щине ее за­пи­си со сло­ва­ми: "Ни­кто не мо­жет про­щать гре­хи, кро­ме од­но­го Бо­га". Раз­вер­нув спи­сок, она уви­де­ла, что все ее без­за­ко­ния из­гла­же­ны, кро­ме тя­же­лей­ше­го, за­пи­сан­но­го по­след­ним. С ужа­сом па­ла жен­щи­на на ко­ле­ни пе­ред свя­ти­те­лем и, ры­дая, умо­ля­ла по­мочь ей очи­стить и этот грех. Свя­ти­тель со сле­за­ми жа­ло­сти от­ве­чал: "Встань, жен­щи­на, я сам че­ло­век греш­ный и нуж­да­юсь в про­ще­нии. Тот же, Кто очи­стил дру­гие твои гре­хи, мо­жет от­пу­стить те­бе и этот. Жи­ви остав­шу­ю­ся жизнь чест­но и, не от­сту­пая, умо­ляй Гос­по­да о по­ми­ло­ва­нии. И вот что я те­бе со­ве­тую: сту­пай в пу­сты­ню, най­ди там ино­ка Еф­ре­ма, по­про­си и его мо­литв".
          Вдо­ва, про­де­лав огром­ный путь, на­шла пре­по­доб­но­го Еф­ре­ма Си­ри­на, од­на­ко тот ей ска­зал: "Кто смог от­мо­лить те­бе мно­гие твои гре­хи, в си­лах от­мо­лить и этот один. Но толь­ко по­то­ро­пись, чтобы за­стать его в жи­вых..."
          Несчаст­ная жен­щи­на, ко­то­рую так то­ро­пил прп. Еф­рем, при­шла в Ке­са­рию в тот мо­мент, ко­гда те­ло свя­то­го Ва­си­лия нес­ли к по­гре­бе­нию. Она бро­си­лась к про­цес­сии и в от­ча­я­нии ста­ла кри­чать на свя­то­го Ва­си­лия, как на жи­во­го: "Го­ре мне, свя­ти­тель Бо­жий! Пусть уви­дит Бог и рас­су­дит меж­ду мной и то­бой в том, что ты в си­лах был по­мочь мне, а ото­слал к дру­го­му!"
          И гром­ко рас­ска­зав всем о сво­ем го­ре, она швыр­ну­ла свой по­ка­ян­ный сви­ток по­верх те­ла свя­то­го. Один из кли­ри­ков взял его, чтобы по­смот­реть, что там та­кое на­пи­са­но.
          – Че­го ты рас­кри­ча­лась? – ска­зал он жен­щине. – Тут ведь нет ни сло­ва.

Автор: Ан­дрей Куль­ба

Источник: http://azbyka.ru/days/p-vasilij-velikij-starshij-v-seme-svjatyh-zhitie-svt-vasilija-velikogo-glazami-nashego-sovremennika